Леонтьевы. История одной якшинской семьи.

Недавно наш форум посетил Борис Гаврилович Леонтьев, потомок наших с вами земляков - сибирского казака Леонтьева Георгия и Потаниной (в девичестве) Екатерины Михайловны. Да и сам он, как я понял, считает своей Родиной, по крайней мере, исторической, именно Якши. Вместе со своей сестрой Борис Гаврилович создали интереснейшее повествование о своём роде. Лично я после прочтения был восхищён желанием людей сохранить СВОЮ историю для потомков, да и просто узнал много нового о Якшах, за что выражаю огромную благодарность авторам. Отрывок повествования Борис Гаврилович разместил в теме "Поиски..." Здесь же предлагаю всем познакомиться с полной версией рассказа, более того, снабжённой фотоиллюстрациями

ЧАСТЬ I

Вместо эпиграфа

Веками сидевшие в седле, подобно своим древним предкам – скифам, которых греки ассоциировали с кентаврами (настолько их поразило умение этого народа сливаться со своим скакуном и на скаку стрелять), казаки, садясь на лошадь, словно обретали крылья. …Их пращуры славились несравненной выносливостью, бешеной яростью в поединке, дерзкой храбростью и удивительной верностью своему боевому братству. …Полное пренебрежение к смерти и глубокая, почти мистическая религиозность достались казакам в наследство. Недаром первый русич, нарёкший себя казаком, Илья Муромец, на склоне лет принял иноческий постриг.

(Взято из материалов «Казачей сети»)

ГЛАВА 1

Из потомков первого казака русского Ильи Муромца вышла одна ветвь моей семьи, другая – из сибирских казаков, утвердившихся за тысячи верст от родины былинного Ильи. Но таким вот странным образом переплелась их судьба.
Начало этого повествования уведет вас, мои потомки, в края далекие от Муромских лесов и голубой красавицы – Оки. На восток, за Уральские горы, за Камень – таким было их название в стародавние времена, туда, где когда-то поселились наши предки, придя в пустынные степные просторы вслед за казацким атаманом Ермаком Тимофеевичем.
Не берусь утверждать, что прадеды мои были в его дружине, завоевавшей Сибирь, хотя, кто знает…. А возможно, появились они на южно-сибирских просторах гораздо позже, когда у юго-восточных рубежей России, перед самым порогом Средней Азии, стало создаваться новое казачье войско – Сибирское. Оно единственное, на тот момент, было создано государством, в отличие от потомков вольных боевых общин – Донского, Уральского, Терского войск.
Сибирское казачье войско, повторяю, было создано государством и с самого начала служило ему, а прежде всего и вернее всего – Белому Царю. Основу формируемых казачьих отрядов составили «охочие люди» из жителей русского Севера, штрафованные и сосланные, солдатские дети, каторжники, государственные крестьяне, насильно зачисленные в войско, а также донские, уральские, запорожские казаки отставшие от своих отрядов. Причем все они не были какой-то единой национальности. Здесь были русские и украинцы, белорусы, мордва, татары и т.д. Однако сибирское казачье войско, как большая доменная печь, всех переварило, переплавило в своей утробе, превратив в единое замкнутое сословие, из которого по царскому указу 1797 года никто не имел права выйти. Да никто и не хотел выходить, гордясь своей казацкой принадлежностью. К этому сословию и относятся мои предки со стороны отца Гавриила Григорьевича Леонтьева.

Казаки на привале. Фотография 1891 г.. Автор П.А. Старков

Если в нескольких словах охарактеризовать облик каждого казачьего войска, то для Сибирского определение находится сразу: безотказное войско. В его истории нет предателей: ни Степанов Разиных, ни Мазеп, - ничего, кроме тяжелой и не всегда приметной работы слуг Белого Царя, стражей великой империи. С полным правом, не кри-вя душой, пели сто лет назад сибирцы:

Верно службу мы служили,
Как клялись перед крестом;
Присягнув, не изменили
Перед Богом и Царем.

Насколько разнообразной, напряженной, изматывающей была эта двухвековая служба, говорит тот факт, что ни одному из казачьих войск, кроме Сибирского, не приходилось отвечать за столь обширное пространство. На 1920 километров: от Тобола до Монгольского Алтая – раскинулись его станицы. По полторы-две тысячи верст «отмахивали» сибирцы, контролируя бескрайние казахские степи. Ни одному из казачьих войск, кроме Сибирского, не была обязана Российская империя одной пятнадцатой своей территории: речь идет о половине нынешнего Казахстана. При этом к 1916 году сибирские казаки – около 172 тысяч душ обоего пола – составляли лишь тысячную часть населения империи.
У этой горстки служивых и так почти не было отдыха, а их еще гоняли на всевозможные работы. Сменившись с поста, сибирский казак строил и ремонтировал укрепления, заготавливал для казны сено, дрова и строевой лес, сплавлял все это за сотни верст по Иртышу, перевозил казенный провиант и почту, присматривал за казенными складами и даже пахал казенную пашню. О собственной запашке в начале 19-го века не могло быть и речи: казаку зачастую некогда даже было смолоть казенный паек зерна и он отдавал за помол последние копейки казенного жалования. А ведь на это жалование еще надо было приобрести коня, оружие, снаряжение, одежду! Но «люди в войске, - отмечал в 1808 году генерал Г.И. Глазенап, - и в физическом, и в нравственном отношении превосходны. Честность, доброта, верность своему долгу вместе с казачьей удалью и расторопностью сохранились неприкосновенно от первобытных времен».
Служба сибирцев в Киргизской степи (так назывался тогда Северный Казахстан и все, что южнее его) показала, на что способен русский казак. Войсковой старшина Лукин со своим полком прошел через гиблую пустыню Бетпак-Дала. Сотник Ребров летом 1840 года, невзирая на 35-градусную жару, нехватку пищи и фуража, преследовал мятежные кочевья до самых Приаральских Каракумов, пройдя за 45 дней около двух тысяч верст. Зауряд-сотник Кудрявцев с 14-ю казаками 11 июля 1827 года целый день отбивался ружейным огнем от 500 казахов – и отошел только по приказу. В похожей ситуации оказался в ночь на 3 ноября 1829 года и хорунжий Потанин (быть может, наш предок, ведь бабушка Екатерина Михайловна из Потаниных). 13 сибирцев Потанина подверглись нападению за рекой Чу отряда в 300 казахов. Но у Потанина не
было приказа на отход, а был приказ добраться до Ташкента – и казаки заставили-таки нападавших отступить. А хорунжего Рытова с 33 сибирцами 5 декабря 1837 года застигла в голой степи уже 1000 воинов султана Кенесары! Обложенные с трех сторон казаки, отстреливались три дня, а затем бросились на прорыв и опрокинули врага.

А откуда эти казаки что на фото?И где они сняты?

Проводы казака на службу. Фотография 1895 г. Автор Н.А. Креков.
Вот так провожали на службу наших дедов и прадедов.

эти фото из интернет-источников. Сняты, думаю, сотрудниками ЗСОИРГО (Западно-Сибирское отделение Императорского Российского Географического Общества). А может, другими, путешественниками или, к примеру, чиновниками СКВ во время рабочих поездок по территории войска... Всё это, повторяю, мои предположения

Каждый сибирец являл собой самостоятельную боевую единицу. «Я, к примеру, рассыпался в цепь, а он был в резерве», - пояснил казак Сергей Докучаев, отвечая на вопрос, как же это они вдвоем с Сидором Ивановым отбились 7 августа 1875 года от 30 конных кокандцев…
В этой книге я не ставлю своей целью рассказать историю Сибирского казачьего войска. Я просто хочу, чтобы мои потомки знали, что одна из основных ветвей нашего рода вышла из сибирских казаков, которые славно послужили России и Русскому Царю на протяжении двух веков. Я не буду описывать как завоевывали они Семиречье, как дошли до границ Китая… Это уже другая история. Для нас же в этой книге важно знать, как жили наши предки, какими они были.
К концу 19 века, с коего времени я и начну непосредственный рассказ о семье моего деда Григория Леонтьева, быт сибирских казаков постепенно наладился. На Иртышской линии с ее заливными лугами кормились скотоводством. На Бийской, Бухтарминской, Ишимской линях и в Киргизской степи скотоводством и хлебопашеством. Кроме того сеяли грубый «линейский» табак, промышляли извозом, а некоторые – и мелкой торговлей.
С 1880 года на «действительную» службу уходили в 21 год и служили лишь 3-4 года. В мирное время войско выставляло три конных полка. В военное, еще по три пол-ка второй и третьей очереди, куда призывались 25-32-летние казаки.



Казак в боевом снаряжении

В соответствии с административным делением конца 19 века Сибирское казачье войско располагалось в двух областях степного Генерал - губренаторства – Акмолинской и Семипалатинской, а также в Бийском округе Томской губернии. Большая территория войска тянулась узкой полосой, шириной от 10 до 30 верст от границы Оренбургской губернии до реки Иртыш, затем по Иртышу и Бухтарме. Кроме того, казачьи земли были разбросаны отдельными островками в казахской степи. Там, в этой степи, верстах в ста от станицы Кокчетавской, где тогда располагался центр 1-го отдела Сибирского войска, на берегу обширного пресного озера Якши раскинулась родная станица моего отца Якши-Янгизстав (ныне это Арык-Балыкский район Кокчетавской области Казахстана – исконно казацкие земли оказались в чужой стране).
Точной даты рождения деда моего, Григория Леонтьева, (как и его отчества, впрочем) я не знаю. Но думаю, что он появился на свет где-то между 1883-1885 годами, потому что он был ненамного старше бабушки Катерины Михайловны, а та родилась 5 декабря 1887 года в семье Потаниных. Уклад жизни в семьях был одинаков, как и во всей станице. Вот только воспитывались девочки и мальчики в казацких семьях по-разному.



Станица Арык-Балыкская. Фотография 1893 г.. Автор: Г.Е. Катанаев.
Совсем рядом с родной станицей семьи Леонтьевых.

К концу века в большинстве крупных станиц, в том числе и в Якши-Янгизставе, существовали начальные школы для мальчиков, они так и назывались «мужскими». Юных казачат обучали не только грамоте. Сам казачий уклад жизни представлял собой надежную базу для подготовки настоящих бойцов. Казака начинали воспитывать сызмальства, а потому не было ему равных в мастерстве джигитовки, умении владеть все-ми видами оружия, вести бой в любое время дня и ночи и в любых условиях. Подростком Григорий закончил школу, однако, совершенствоваться в джигитовке и в другом казацком мастерстве продолжал до ухода на действительную.



Григорий Леонтьев в юности.

Катерина грамоты не знала, да так на всю жизнь и осталась безграмотной. Но как и большинство казачек, она выполняла любую, в том числе и мужскую, работу, а кроме того, была замечательной мастери-цей: великолепно шила, вязала и спицами, и крючком.
Им нетрудно было полюбить друг друга: Катерина Потанина была девушкой статной, сильной, высокой. Густые темные брови оттеняли светлые глаза. Григорий заприметил ее, когда ей было всего лишь 15 лет. Да и она обратила внимание на пышноволосого казака, который ловко держался на коне, не шелохнувшись, как влитой, сидел на своем «киргизце» во время шутливых скачек молодых казаков. Это больше всего пленило юную Катерину. Но, скорее всего, главную роль в их сватовстве сыграли родители.
У нас нет сведений когда повенчались Григорий Леонтьев и Катерина Потанина, но в 1905 году у них родился первенец – сын Михаил. Молодой матери было в то время 17 лет.
Не буду утверждать, но по моим подсчетам дед Григорий должен был служить «действительную» не где-нибудь, а на русско-японской войне. И хотя Россия войну позорно проиграла, сибирские казаки показали себя на ней с наилучшей стороны. Только два кавалерийских боя произошли в эту войну и героями первого из них стали сибир-цы, атаковавшие эскадрон японских драгун и переколовшие его пиками.
Каждый сибирец имел при себе «Памятную книжку сибирского казака», девизом которой была поговорка: «На то казак родился, чтоб Царю пригодился!» А вот какая военная заповедь была записана в эту памятку:

« Друзья! Бойтесь Бога, любите Государя, помните присягу, повинуйтесь начальникам, деритесь храбро, и все падет перед вами! С нами Бог и кто на ны!? Так постоянно говорил наш А.В.Суворов, великий полководец, своим воинам чудо-богатырям, которые свято исполняли его слова и им не страшны были самые сильные враги, и служба их была легка и приятна»

Григорий Леонтьев, отслужив действительную, цел и невредим явился со товарищами домой, в Якши-Янгизстав. Родные степи ждали его рук, а он жаждал работы да радовался молодой жене. Долгожданная дочь, мамкина баловочка, появилась в семье. Назвали царским именем Елизавета. Росла она шустрой, быстрой на ногу, легкой, как перышко. За шустрость эту прозвали ее Елькой. Похожа она была на малька рыбешки, снующего в воде почти незаметно глазу. Катерина с малых лет учила Ельку всему, что умела сама: шить, вязать, вышивать, рассчитывая вырастить себе надежную помощницу, а в будущем – завидную невесту доброму казаку.



Поселок Екатерининский. Березовый дом бедного казака, крытый дерном. Фото 1896. Автор: Г. Е. Катанаев

Дом у молодой семьи был, правда, небогатый: сложен, как и было принято в их местах, из березовых бревен, с горницей о два окна спереди и одно сбоку, прикрывавшиеся деревянными ставнями. За домом был низкий двор с помещениями для скотины: лошадей, коровки, нескольких овец. За околицей станицы небольшой надел земли. Жизнь рядом с кочевыми «киргизцами» (так называли всех нерусских) ввела в казачий быт многое от этих «соседей». Не считалось зазорным есть конину, пить кумыс. Да и в одежде повседневной проглядывали киргизские черты.
Катерина была бабой сильной ширококостной и, вместе с мужем и наравне с ним, работала в поле, управлялась с лошадью, могла и верхом проехать не хуже любого казака, чем очень гордилась, вспоминая в старости и хвалясь мне, своей внучке:
- Сижу, бывало, на лошадке, не шелохнумшись, так что пленные австрияки, которых нам в ампериалистическую понагнали, только языками цокают, да головами качают.
Жили Леонтьевы, как и вся станица, хлебопашеством, да скот растили. Но богатства не нажили. Непостоянство степного климата, частые засухи летом, сильные морозы зимой не давали развернуться в полную силу. Сеяли озимую и яровую рожь, яровую пшеницу, овес, ячмень, просо, картофель… «Картоплю», - как называла его бабушка Катерина . Занимались казаки табаководством, имели бахчи… «Линейский» табак – махорка – расходился по всей Сибири. В Якши-Янгизставе немалое место в хозяйственном обороте занимала рыбалка: станица стояла на берегу обширного озера Якши. Противоположного берега озера было бы не видно, если бы не обосновавшаяся там высокая каменистая сопка. Почти в каждом доме была своя плоскодонка или ялик, рыбацкие снасти. Рыбы ловили много, запасая впрок: солили ее, вялили, сушили.

Фотография из семейного архива. На обратной стороне подпись: «Гена посмотри на свой Якшинский дом. Вот такие и Якши все развалины».

Фотография из семейного архива, на обратной стороне которой надпись: «А это родной дом, наш и ваш».