Лобаново. Новости с малой Родины

Молодцыребята.Гордимся своими земляками.

Сообщение удалено

В корпункт «Казправды» пришло на этот раз скорее не письмо, а заявление: «Нас хотят переселить, просим оставить нас в селе Лобаново...» Подписались под ним оралманы, приехавшие из Монголии. Нам ничего не оставалось делать, как поспешить на помощь людям.
Лобаново, признаем, не подарок для переселенцев. Некогда богатый совхоз, где основам хозрасчета училась вся республика, в рынке остался без хозяина. Не приживаются здесь инвесторы, и все тут! А народ, как известно, без постоянной работы быстро впадает в ленность. Деревня, окруженная со всех сторон озерами, живет, в основном, рыбой. На главной улице обосновалось до десятка продовольственных лотков. Вместе с карпом, рипусом, окунем выставляются на продажу яйцо, птица, картофель, сметана, то есть излишки домашнего подворья.
Свежую струю в размеренную жизнь лобочан внесли оралманы, добавив в привычный перечень товаров грибы, ягоды, веники, метлы. Местные приезжим конкурентам не противились, наоборот, некоторые начали брать с них пример, развивая самозанятость.
На всю округу прослыл первоклассным шорником Хапыз Томорогир. В Лобаново проживает двенадцать лет, стал уважаемым человеком.
Позже потянулись к нему многочисленные родственники. Среди них, как выяснилось, оказались и авторы письма в газету Баделхан Семейхан, Армия Айколбай, Харани Хасмин, Акым Оралхан. Узнав о приезде корреспондента, собрались они в сельском акимате. По словам оралманов, приехали сюда в мае текущего года. Успели купить жилье, обзавестись хозяйством. Правда, возникли проблемы с трудоустройством. Тогда Б. Семейхан решил заняться скотоводством, прикупив на первых порах шестнадцать телят. Детям нашлась работа в школе, сына приняли физруком, дочь — преподавателем казахской литературы.
Харани Хасмин явился в акимат с сыном. «Медресе окончил, готовый мулла», — представил он парня. «Для нас молодой человек находка, мы давно ищем муллу», — сказал депутат раймаслихата Женис Абильмажин.
Армия Айколбай в Монголии работал бухгалтером в больнице. Пока как и Акым Оралхан себе применения не нашел. На встречу с оралманами района приехали депутат облмаслихата Владимир Васильев и начальник отдела занятости и социальных программ Муратбек Кушенов.
— Необходимость переселения возникает по причине отсутствия у оралманов квоты, — отмечают они. — Авторы письма в газету ее пока не имеют. Но, учитывая, что они купили дома, обзавелись хозяйством, детей отправили в школу, руководство района решило все оставить без изменений.
...Проблема эта является серьезной для всей страны. До этого Казахстан пережил уже два этапа не совсем «комфортной» миграции.
В начале 90-х годов многие прибывающие оралманы были настроены иждивенчески.
— Я тогда работал акимом Айыртауского сельского округа, — вспоминает Ж. Абильмажин, — ежемесячно каждой семье выдавали по мешку сахара, два — муки, по приезде дарили по корове и паре баранов. Подобная миграционная политика, естественно, радости у местных жителей не вызывала.
Второй этап пришелся на начало нынешнего века, когда многие переселенцы, получив квоту, являлись в управление по миграции, получали там приличные деньги и уезжали в неизвестном направлении. Отдельным госчиновникам такая практика пришлась явно по душе. У них появился дополнительный «финансовый стимул». Не зря на бывших руководителей региональных миграционных ведомств были заведены уголовные дела. С ними, хочется надеяться, правоохранительные органы разберутся, а как быть с интересами государства?
Аким области Таир Мансуров, выступая на активах и совещаниях, каждый раз просит навести в миграционной работе порядок. Что примечательно, для пользы самих же оралманов.. Переселение без квоты захлестнуло северные регионы страны. Но нет квоты, нет и гражданства. Выходит, такие оралманы пребывают в нашей стране на полулегальном положении?
Такая ситуация сложилась и в Лобаново. Без квоты здесь проживало восемь семей. И пока мы разбирались с жалобщиками, подъехали еще четыре фамилии. Им всем руководство Айыртауского района предложило переехать в Нижнебурлукский округ, где, по словам заместителя акима района Елемеса Калиева, для оралманов сложилась более благоприятная обстановка.
В село Нижний-Бурлук давно зашел крепкий инвестор в лице фирмы «Казэкспорт астык». Успешно в ТОО развивается животноводство, есть свободное жилье, идет стройка. Хозяйство занимается переподготовкой кадров. Но нет, приглянулось именно Лобаново: рядом родственники, так удобней!
Оралманам, повторимся, во всем идут навстречу. Но этого ждут и от них. Квота открывает для переселенцев все пути. На каждого члена семьи наше государство выделяет 100 минимальных расчетных показателей. Таким образом, приезжающие семьи, как правило, многодетные, получают на обустройство приличные средства и имеют возможность приобретать дома, машины, мебель и домашний скот. Денег на первое время хватает с лихвой. А дальше — сам «раскручивайся». Примеры тому есть. В Северо-Казахстанской области сегодня хорошо известно имя фермера из села Айыртау Жанабая Пирманова, приехавшего из Монголии девять лет назад. Купил оралман два добротных дома и занялся овцеводством. Сейчас на его подворье около 600 баранов, 4 верблюда, несколько лошадей. Крестьянское хозяйство производит мясо, шерсть, кумыс, шубат. По стопам первопроходца пошел и оралман из Имантау Абдрахман Калжанов. Развел скот, взял в аренду 400 гектаров пашни. Живет припеваючи, платит налоги, помогает старикам и инвалидам. А год назад в лизинг оформил комбайн. Одним словом, человек прочно обосновался на земле предков, приносит ей пользу.
— В Имантауском округе проживает 32 семьи оралманов, — рассказывает аким округа Марат Кульмамбетов. — У каждого переселенца во дворе грузовик, трактор, много скота. Все, между прочим, нажито своим трудом.
Кто отдыхает на озере Шалкар, не перестает удивляться: только просыпаешься, а рядом продавец с горячими лепешками, парным молоком, айраном, кумысом. «Прибрежную» торговлю, в том числе и дровами, организовали те же оралманы. Так что абсолютное большинство из них едут в Казахстан не «внагрузку». Одна просьба у региональных властей — не спешить оказаться «впереди паровоза».
— К нам едут хорошие люди, однако, являясь без квоты, они сами создают себе проблемы, — подчеркивает главный специалист Лобановского сельского округа Наталья Мартынова.
Бадельхану Семейхану, Армие Айколбаю, другим переселенцам пришлось ехать в Астану, оттуда в Петропавловск, оформляя документы для получения гражданства. Почувствовав свое временное нелегальное положение, они обратились за помощью в газету. В очередной раз власть пошла им навстречу, хотя по закону имела полное право на переселение.

Александр КУЗЕННЫЙ
Северо-Казахстанская область

Однокласников 1969 года прошу откликнуться!

Романенко Татьяна пишет: Одноклассников 1969 года прошу откликнуться!

Александр ШУСТОВ
Провозглашение 17 февраля 2008 г. независимости сербского автономного края Косово заставляет по-новому оценить перспективы этнического сепаратизма на гораздо более обширном по сравнению с бывшей Югославией пространстве бывшего СССР и, в частности, в такой его геополитически важной части, как Центральная Азия.
Новые независимые государства этого региона, появившиеся на политической карте мира в результате распада СССР, отличаются рядом специфических черт, таких как незавершенность формирования национального самосознания и этнической консолидации титульного населения, высокая степень сохранности традиционных кланово-общинных структур, смешанный характер расселения большинства этносов, а также наличие их крупных анклавов на территории соседних государств. Ситуация осложняется отсутствием между бывшими советскими республиками (ныне новыми независимыми государствами) четких границ, носивших в СССР исключительно административный характер, что в условиях этнической чересполосицы делает проблему их демаркации чрезвычайно острой.
В первые годы после распада СССР проблемы этнического сепаратизма наиболее остро стояли в Казахстане, геополитическое положение которого было довольно сложным. Большая часть экономических и демографических ресурсов сосредоточена на окраинах республики, тогда как центр занят малонаселенными степями и полупустынями1. Особенностью этнической ситуации являлось преобладание русских среди жителей северных и северо-восточных, а казахов - южных и западных областей. По переписи 1989 г. русскими было большинство жителей Восточно-Казахстанской (65,9%), Северо-Казахстанской (62,1%), Карагандинской (52,2%), Павлодарской (45,4%), Целиноградской (44,7%), Кустанайской (43,7%) и Кокчетавской (39,5%) областей. Высоким был удельный вес русских в Семипалатинской и Джезказганской областях (36% и 34,9%), большинство населения которых составляли казахи (51,9 и 46,1%)2.
В южных и западных регионах преобладало титульное население. На территории Алма-Атинской области казахи в 1989 г. составляли 41,6%, тогда как русские - 30% населения, Джамбульской соответственно – 48,8 и 26,5%, Талды-Курганской - 50,3 и 32,9%, Чимкентской – 55,7 и 15,3%, Кзыл-Ординской – 79,4 и 13,3%. В западных регионах численное доминирование титульного этноса было еще более значительным. К примеру, в Гурьевской области казахи составляли 67,3%, а русские - 22,8% жителей, в Уральской – 55,8 и 23,7%, в Актюбинской – 55,6 и 34,4%. Сельское русское население на западе проживало главным образом вдоль реки Урал, десятиверстные полосы по берегам которой до 1917 года принадлежали уральскому казачеству3. В целом накануне распада СССР русские являлись относительным большинством в шести, а казахи - в девяти регионах республики4.
Не менее существенными были экономические и этнокультурные различия. В северных областях, раньше вошедших в состав России, была сосредоточена большая часть промышленного потенциала и зернопроизводящих хозяйств, тогда как экономика южных областей оставалась преимущественно аграрной. На юге, отличавшемся более высокой плотностью коренного населения, русские являлись преимущественно горожанами, а на севере значительной была доля сельского русского населения, проживавшего здесь более трехсот лет. В северных регионах казахское население во многом восприняло современный (“русский”) образ жизни, в то время как на юге выше было значение ислама, родоплеменных связей и традиционной культуры5.
После 1991 года численное преобладание русских в семи северных областях, пять из которых граничили с Россией, стало восприниматься новой властью в Казахстане как угроза территориальной целостности новообразованного государства. Опасения по этому поводу неоднократно высказывались главным «мозговым центром» республики – Казахстанским институтом стратегических исследований при Президенте РК6 и подогревались в публикациях западных политологов. Американка Марта Олкотт писала, например, что «огромный дисбаланс между двумя странами в военном отношении воспринимается как однозначное предупреждение о том, что в случае конфликта между крупнейшими этническими общинами Казахстана Россия сможет легко осуществить раздел Казахстана и забрать северные территории, на которые у нее есть претензии исторического характера»7.
Стремление не допустить такого варианта развития событий стало одной из главных пружин внутренней политики Казахстана. Для этого были предприняты такие крупномасштабные мероприятия, как перевод столицы республики из Алма-Аты на север, в Астану (ранее – Акмола, еще ранее – Целиноград), изменение административно-территориального деления северных областей, а также переселение на их территорию казахов из стран СНГ и дальнего зарубежья.
Наиболее заметным среди этих мероприятий стал перенос столицы.
Официальными причинами назывались удаленность Алма-Аты от географического центра Казахстана, сложная экологическая обстановка, повышенная сейсмическая опасность, затрудненность строительных работ и необходимость создания второго центра экономического роста. В комментариях аналитиков, однако, упоминались и такие мотивы, как необходимость изменения в пользу казахов этнической структуры северных областей, нежелательная близость Алма-Аты к нестабильному Синьцзян-Уйгурскому автономному району КНР, а также стремлением президента Н. Назарбаева усилить позиции представляемого им Старшего жуза на землях традиционного доминирования Среднего жуза8.
В декабре 1997 г., после двух лет подготовительной работы, Н. Назарбаев подписал указ о переносе столицы в Акмолу, спустя полгода переименованную в Астану (в переводе с казахского – “столица”)9. Осенью 1997 г. начался перевод в Астану центральных государственных учреждений, что не замедлило сказаться на динамике этнического состава населения. Под влиянием активного миграционного притока численность титульного этноса в Астане значительно возросла. К 1999 г. количество казахов выросло с 49,8 до 133,6 тыс. (в 2,7 раза), а русских – сократилось со 152,1 до 129,5 тыс. (на 14,8%). Если в 1989 г. казахи являлись второй по численности этнической группой города (17,7%), втрое уступая русским (54,1%), то в 1999 г. они вышли на первое место (41,8%), незначительно опередив русских (40,5%)10. Однако, превратившись в этническое большинство, казахи по-прежнему уступали по численности всему “русскоязычному” населению новой столицы.
В ходе реформы административного деления второй половины 1990-х гг. области с преимущественно русским населением были объединены с “казахскими”. Так, Восточно-Казахстанская область была объединена с Семипалатинской, Карагандинская – с Джезказганской, территория Кокчетавской области разделена между Северо-Казахстанской и Акмолинской, а территория Тургайской – между Акмолинской и Кустанайской областями11. К концу 1990-х гг. во всех этих областях русские по официальным данным составляли менее половины населения (от 39,4 до 49,8%)12.
В северных регионах размещалась большая часть казахов-репатриантов из стран СНГ и дальнего зарубежья. В 1991-1996 гг. на территорию Казахстана переселилось 12,5 тыс. казахских семей, 44,7% которых были размещены в Карагандинской, Павлодарской, Кокчетавской и Семипалатинской областях13.
Аналогичные пропорции распределения репатриантов сохранялись и в дальнейшем. По квоте иммиграции на 2003 г. в Северо-Казахстанской, Кустанайской, Акмолинской и Карагандинской областях планировалось расселить почти половину из 5 тыс. семей переселенцев14.
Однако эффективность всех мер по изменению этнической ситуации оказалась ограниченной. К 1999 г. в Астане проживало 5,2% казахского населения северных областей и 1,7% - его общей численности15, что было явно недостаточным для изменения этнорегионального дисбаланса. Адаптация переселенцев, оказавшись в непривычных для себя социально-экономических, культурных и климатических условиях, происходила с большими сложностями, что спровоцировало их повторную эмиграцию в южные области и страны прежнего проживания16. Во всех северных областях, кроме Восточно-Казахстанской, русские в конце 1990-х гг. по-прежнему составляли относительное, а “русскоязычные” - абсолютное большинство населения. Казахи по данным переписи 1999 г. преобладали в 9, а русские – в 5 из 14 областей.
Во многом сохранение этнорегиональных особенностей было связано с неравномерной демографической динамикой у русских и казахов. Сокращение русского населения на юге и западе Казахстана происходило в среднем в 1,5 раза быстрее, а увеличение казахского – в 2-3 раза быстрее, чем на севере17. В основе этих отличий лежал более высокий уровень рождаемости казахского населения южных областей, активное развитие нефтяной промышленности западных регионов, основную массу занятых в которой составляли казахи, и менее значительный миграционный отток русских из северных областей, где их было большинство. В результате происходила “полюсная” этническая концентрация – доля русских, проживавших на севере республики, относительно общей численности этноса росла, а казахов – сокращалась, тогда как на юге и западе наблюдался обратный процесс18.
И все же угроза «русского сепаратизма» в Казахстане так и осталась гипотетической. Одним из немногих ее открытых проявлений стала раскрытая в 1999 г. Комитетом национальной безопасности попытка небольшой группы лиц создать в Восточно-Казахстанской области «Русскую республику», имевшая многие черты организованной провокации19. Отсутствие в Казахстане русских сепаратистских движений во многом было связано с относительно мягкой этнической политикой властей. После резкого всплеска национализма в первые годы независимости был предпринят целый ряд «смягчающих» мер: из конституции 1995 г. исчезло упоминание о том, что Казахстан является государством самоопределившейся казахской нации, был закреплен официальный статус русского языка, в «русских» регионах отложен перевод делопроизводства на казахский язык, установлены отношения властей с большинством русских общественных организаций, интегрированных в Ассамблею народов Казахстана. Все это позволило «выпустить пар» и значительно смягчить межэтническое напряжение. Другим фактором являлось наличие у большинства русских реальной или гипотетической возможности переехать в Россию, которой только в течение 1990-х гг. воспользовалось около 2 из 6 млн.человек.
Гипотетический сепаратизм «русских» областей и сейчас не представляет для Казахстана значительной угрозы. В отличие от большинства республик региона Казахстан является относительно стабильным государством со сложившимися институтами власти и динамично развивающейся экономикой. Установление нормальных отношений с Россией позволило приступить к демаркации самой длинной в мире российско-казахстанской границы (более 7 тыс. км), которая в недалеком будущем получит, видимо, все атрибуты государственной. А самым главным, пожалуй, является то, что большинство русских по-прежнему не отождествляет себя с казахстанской государственностью, рассчитывая в перспективе покинуть республику, в которой они чаще всего не видят для себя и своих детей никаких социальных перспектив.

___________
1 Панарин С. Русскоязычные у внешних границ России: вызовы и ответы (на примере Казахстана) //Диаспоры. 1999. №2-3.
2 Национальный состав населения СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. Госкомстат СССР. М, 1990. С. 102-113.
3 Аверин И.А. Уральское казачество в Казахстане: история и современная этнополитическая ситуация // Среда и культура в условиях общественных трансформаций. М., 1995. С.159-160.
4 Национальный состав населения СССР... С. 102-113.
5 Брусина О.И. Национальная государственность и "русский вопрос" в Казахстане // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. 1996. №94.
6 Мустафаев Н.И. Социально-политическая ситуация в Северном Казахстане. 22.02.2002
// Казахстанский институт стратегических исследований при президенте РК /http://www.kisi.kz/old/Parts/IntPol/02-22-02Mustafaev.html; Он же. Социально-политическая ситуация в Восточном Казахстане. 19.03.2002 // Казахстанский институт стратегических исследований при президенте РК /http://www.kisi.kz/old/Parts/IntPol/03-19-02Mustafaev.html
7 Олкотт М.Б. Казахстан: непройденный путь. М., 2003. С. 42.
8 Панорама. Алма-Ата, 1997. 24 окт.; Казахстанская правда. 1997. 7 нояб.
9 Казахстанская правда. 1997. 21 окт.; 1998. 7 мая.
10 Краткие итоги переписи населения 1999 года в Республике Казахстан. Агентство Республики Казахстан по статистике. Алма-Ата, 1999. С.113.
11 Панарин С. Русскоязычные у внешних границ России // Диаспоры. 1999. №2-3.
12 Краткие итоги переписи населения 1999 года…С. 113.
13 Садовская Е.Ю. Миграция в Казахстане на рубеже XXI века: основные тенденции и перспективы. Алма-Ата, 2001. С. 42-48.
14 Панорама. 2003. №17. Май.
15 Краткие итоги переписи населения 1999 года…С. 113.
16 Панорама. 2000. №3. Янв.
17 Краткие итоги переписи населения 1999 года…С.11, 99-114.
18 Алексеенко А.Н. Этнодемографические процессы и эмиграция из суверенного Казахстана. 22.05.2006// Современная этнополитическая ситуация и миграционные процессы в Центральной Азии М., 1998 / pubs.carnegie.ru/books/1998/07gv/07alexeenko.asp.
19 Козлов С. «Русская республика» в Восточном Казахстане? // Независимая газета. 1999. 24 нояб.

в статье написано "был закреплен официальный статус русского языка" кто нибудь может конкретно сказать в чем этот статус заключается?

это означает то, что русский, официально является вторым государственным языком наряду с казахским. Так все гос.учереждения работают и на том и на другом языке, в зависимости от того на каком языке к ним обращаются.

Сергей Пыхтин

Что современной России досталось не административно-территориальное устройство, а территориальный хаос под видом такого устройства — доказывать никому не надо. Это даже не предположение, не рабочая гипотеза, а горькая истина.
Мины сепаратизма, взорванные в начале 90-х, были заложены еще в начале «коммунистического строительства». Провозгласив стирание всех и всяческих различий — имущественных, классовых, культурных, этнических (говорили: национальных), пришедший к власти новый класс («пролетарии», то есть, по Ленину, люди, не имеющие Отечества), прежде всего, стал воздвигать внутри тысячелетнего государства, единого, неделимого, в общем-то унитарного, — якобы национальные границы: административные и даже государственные.
Затем последовало несколько «реформ», видоизменивших политическую карту России до неузнаваемости. Губернии, области и округа, существовавшие на 1917 год, кроили и перекраивали несколько раз, пока в Кремле не угомонились примерно к концу 70-х годов.
Особенно пострадали среднеазиатские владения. Те линии, которые проведены на современных картах, не отражают ничего. Ни племенного состава населения, ни исторических предпосылок, ни географических, климатических, экономических, транспортных или хозяйственных особенностей.
Даже названия этих мест, давшие, в свою очередь, имена самопровозглашенным государственным образованиям — иллюзия. В Средней Азии принадлежность жителей к тому или иному «народу» определялась не благодаря самоидентификации, а в угоду сиюминутному политическому интересу. Например, Ферганская долина, бывшая некогда экономическим базисом Кокандского эмирата, и управлять которой удобнее всего из одного административного центра, была поделена между тремя «республиками», никогда до этого не существовавшими.
Так называемый Казахстан — досужее изобретение 1936 года. Действовал принцип: Казахстан там, где можно найти последнего казаха, передвигающегося на лошади или верблюде. В результате три четверти этой территории — исконно русские земли, где кочующих по южно-сибирским степям кара-киргизов, названных казахами, было найти не менее трудно, чем обнаружить аборигенов в обжитых районах Австралии, — оказались за пределами матери-Родины.
Не менее экзотично выглядят результаты административных «восторгов» интернационал-коммунистов на Северном Кавказе, в Закавказье, в Прибалтике, на землях, принадлежащих казачеству, а также в Новороссии, в Сибири и даже в Поволжье.
Показательна судьба Крымского полуострова — Таврии. Она внезапно превратилась в одну из областей «Украины», чего не было ни в стародавние времена, ни в новейший период.
Словом, какую бы часть Российского Государства ни взять, с точки зрения управления ее территориями все сделано из рук вон плохо, неграмотно и произвольно.
Нетрудно увидеть, что двигало тогда «реформаторами»-землеустроителями. Они стремились, независимо от поводов и аргументов, сузить до предела политические границы Великороссии, обгрызывая ее и снаружи, и изнутри, номинально стирая при этом всякое упоминание о русском присутствии — даже там, где этнически русских большинство, что имело место, к примеру, в т.н. Бурятии, Якутии, Коми, Башкирии, Адыгее, Карелии, а также в Новороссии, Прибалтике и по всему Поволжью.
Зато таким нехитрым приемом были созданы предлоги, чтобы, с одной стороны, формировать русофобские администрации и антирусскую «национальную интеллигенцию», и с другой — отстранить русских от управления «этническими территориями», где они методами устрашения были низведены до людей второго сорта.
Эксцессы последних двух десятилетий, имеющие место на окраинных Российской державы и в некоторых ее внутренних областях — это естественный результат ленинско-сталинской «национальной политики», насаждавшей «регионализацию» России. Их закономерной кульминацией стал беловежский заговор 1991 года, провозгласивший расчленение единой страны в качестве немыслимого благодеяния.
Между тем для административно-территориального устройства имеет значение не этничность той или иной территории, главным образом два обстоятельства.
Во-первых, интересы общегосударственного управления.
Во-вторых, тот факт, что каждая административная часть Российского Государства есть всего лишь её уменьшенная копия. «Россия в миниатюре», как справедливо полагал в своей «Записке» Александру Первому Н.М. Карамзин еще в 1811 году.
Пока хозяйственная организация страны при правлении коммунистов носила отраслевой характер и управлялась через наркоматы или отраслевые министерства (в сущности — промышленные концерны), с административными нелепостями еще как-то можно было мириться. Вертикаль централизованного управления фактически стирала или игнорировала какие-либо этнические границы. Но все пошло вразнос, как только эту систему трансформировали сначала в совнархозы при Хрущеве, а затем, при Брежневе, господствующие высоты в политическом руководстве страны захватили не «отраслевики», а «территориальщики».
Чтобы понять произошедшую метаморфозу, достаточно обратиться к спискам довоенных членов политбюро и при Хрущеве-Брежневе-Горбачеве. При Сталине в нем преобладали союзные наркомы, при последних — «республиканские» и иные региональные парт-секретари, в сущности «этнократы» и сепаратисты. Если в 30-е и 40-е годы на слуху были имена Орджоникидзе, Куйбышева, Кагановича, Ворошилова, то в 60-е и 70-е годы главенствовали сатрапы вроде Шербицкого, Алиева, Рашидова или Кунаева, а «союзные» министры, управлявшие отраслями хозяйства, были задвинуты на второй план.
Да и сейчас, если взять лишь РФ, мало что изменилось.
Роль министерств и заменивших их в промышленности частных компаний, подобных Газпрому или «ЕС-Россия» (последнюю Кремль решил ликвидировать), остается недостаточной, когда как территориальное устройство все так же ориентировано не на цели общегосударственного управления, не на укрепление целостности страны, а на поощрение русофобии, сепаратизма и автономизации.
Более того, это, чреватое развалом деление России, было в начале 90-х усилено при переименовании РСФСР (т.е. Российской Республики, пусть даже и «федеративной») в РФ — Российскую Федерацию. Под предлогом исключения из официального названия государства (тогда — части государства под названием СССР) таких ставших тогда одиозными прилагательных, как «советская» и «социалистическая», в действительности было произведено капитальное изменение его природы. Из республики Союза ССР оно превратилось в федерацию, и ее административные единицы, не имевших никаких специфических политических качеств, приобрели знаки прежде не существовавших учредителей «федерации», наделенных правами, которые обычно имеют государства.
Разумеется, ничего хорошего из этой затеи не получилось. Вот только этношовинизм и сепаратизм, исключительно враждебные природе Российского государства, получили повсеместно весьма энергичный стимул.
Но это одна сторона проблемы. Другая состоит в том, что области, «республики» и края, ставшие субъектами по сути нелегитимной федерации, оказались несопоставимы по своему экономическому, ресурсному, людскому и финансовому потенциалу. От региона к региону эта разница составляет десятки и даже сотни раз. Гармонично существовать в нынешнем качестве они не могут. Но их приведение к общему знаменателю блокировано юридическими формальностями. И если многие его положения попросту игнорируются, их провозглашенная в 1991 году мнимо-правовая «государственность» соблюдается, словно символ веры. Дошло до того, что между новоявленными Лилипутиями и Блефуску возникло почти сорок территориальных споров!
Тем не менее, проблема административно-территориального устройства России продолжает активно обсуждаться в прессе, хотя серьезной научно-экономической, географической, исторической и политической базы эти публикации не имеют, как и практически все остальные, какой бы вопрос ни рассматривался,. Журналистика живет своей жизнью, наука — своей, а власть — своей, не желает ничего знать и преследуя лишь собственные эгоистические и, как правило, коррупционные цели. Такова печальная реальность наших дней.
Вместе с тем существуют объективные тенденции и общенациональные потребности, от которых невозможно отгородиться. Они на каждом шагу доказывают порочность той системы, которая поддерживается под предлогом незыблемости беловежских соглашений и федерализации России.
Постепенно власть укрупняет регионы, упраздняя самые нелепые из них.
Отменена выборность «губернаторов». Но все это — полумеры. И они проводятся отнюдь не потому, что преодоление последствий политического кризиса 90-х годов поставлены в повестку дня.

Асылхан Сейсенбаев

В свое время Мао Цзэдун сказал: «Страшно подумать о том времени, когда все люди будут богатыми». Эта цитата невольно приходит в голову, когда знакомишься с некоторыми материалами, появляющимися на страницах нашей — казахской прессы. Похоже, что нефтедоллары настолько ударили в голову свежеиспеченной из советской грязи казахской элите, что она окончательно потеряла возможность адекватно воспринимать окружающий мир.
Можно ли было еще несколько лет в стране, откатившейся в средневековье, рассуждать на тему «Когда пойдем войной на Север?». А сегодня зажравшиеся казахстанские журналисты и политики всерьез обсуждают основополагающую роль Казахстана в будущей мировой войне!!! Именно этой теме был посвящен круглый стол, прошедший в Алматы в стенах Центрально-Азиатского университета под эгидой газеты «Мегаполис». Какой будет позиция Казахстана в военном споре двух великих держав? Чью сторону мы займем? — всерьез задают себе вопросы казахстанские политологи.
И охотно рассуждают на тему, что военные и экономические потенциалы Америки и современной России несопоставимы. Что ВВП только одного штата Калифорния равен ВВП всей России. Что Россия постепенно превращается в страну-изгоя, и практически перессорилась со всеми близлежащими странами от Прибалтики и до Кавказа…
А вот сотрудничество США и Казахстана, по мнению казахских политологов, имеет крепкие корни. Казахстан является участником программы НАТО «Партнерство во имя мира», американские капиталы инвестированы в нефтяную отрасль Казахстана, в другие сферы экономики. К тому же США способны не только изолировать Казахстан в международном масштабе, но и подвергнуть военному разгрому, что мы прекрасно видим на примере Сербии, Ирака и Афганистана.
Ответ, на чьей стороне будет Казахстан, таким образом, очевиден и, похоже, в Астане уже видят себя наместниками США в Центральной Азии, а то и новыми ханами Батыями, берущими победным штурмом российские города под покровительством всемогущего вашингтонского Чингисхана. Однако «новым Батыям» не помешало бы спуститься с небес на землю.
Деньги — деньгами, но, в конечном итоге, исход боевых действий решается на поле боя солдатской массой и в истории немало примеров, когда величайшие в мире державы становятся беспомощными, если они имеют дело не с продажными политиками и услужливыми «экспертами» а с реальной жизнью.
Классический пример — Вьетнам или нынешняя ситуация в Ираке, уже грозящая потрясениями самой всемогущей Америке.
Но, допустим, для того, чтобы сохранить свои долларовые вклады в западных банках казахское руководство всерьез объявляет войну России. Население в России около 150 млн. человек, мобилизационный потенциал превышает 20 миллионов, численность Вооруженных Сил около 1500 тыс. человек, с 10 тысячами танков, 600 боевыми самолетами и 2000 ядерных боеголовок. Флот на Каспии 50 единиц, из них 5 с ракетным и 30 с артиллерийским вооружением.
Казахстан может противопоставить этому около 15,0 млн. человек, с мобилизационным потенциалом — 1,5 млн. человек. При численности около 80 тыс. человек, казахская армия имеет 1000 боеспособных и в резерве — 4000 единиц небоеспособных танков. Боеспособно 250 единиц боевой авиации, в резерве еще 500 единиц. ПВО — около 100 комплексов. Ядерных вооружений нет. Флот на Каспии — 5 патрульных катеров, из них 3 — с артиллерийским вооружением.
При таком раскладе сил сценарий будущего конфликта однозначен.
Мотострелковые бригады в Жамбылской, Южно-Казахстанской, Восточно-Казахстанской области, а также десантно-штурмовые бригады в Алматинской и Акмолинской областях (по 500–800 человек в каждой) способны продержаться не более 1–2 суток. После развертывания основных сил в бой вступят в около 15–20 стрелковых бригад призывников — «партизан». Они слабо дисциплинированы и не способны сдерживать танковые атаки в связи с отсутствием современных противотанковых средств. Имеющиеся в наличии 300–400 танков относительно новых типов (Т-72, Т-64) будут уничтожены или выйдут из строя в течение 1–2 суток с начала конфликта. В дальнейшем в течение 10–20 суток можно будет привести в необходимое состояние еще 500–600 единиц танков, которые незамедлительно будут истреблены по мере вступления в бой.
Наличие боеготовых тактических ракетных комплексов «Град», «Смерч», «Точка У» не спасет ситуацию, так как требует наличия высококвалифицированного персонала.
С 3–4 аэродромов, возможно, удастся поднять в небо около 20 боевых самолетов. В случае нападения 40–60 боевых самолетов в первом ударе это означает гарантированное уничтожение наших ВВС. Последующее введение в строй в течение суток около 100–150 единиц боевой авиации надолго агонию не продлит. Четыре боевых и десять транспортных вертолетов класса «Ми» существенного влияния на боевые действия не окажут. Общая проблема ВВС — слабый налет летчиков, практическое отсутствие навыков применения оружия. Имеющиеся в боеготовом состоянии 10–15 ракетных комплексов ПВО типа С-300, С-200, «Куб» не обеспечены боеприпасами. Казахские Вооруженные Силы смогут уничтожить 10–15 самолетов, после чего потеряют контроль над воздухом.
Имеющихся в наличии 5 катеров, из которых только 3 имеют на борту малокалиберные орудия, недостаточно даже для защиты небольшого участка побережья.
Армейские группы на вероятных театрах военных действий имеют запасы ГСМ, провианта и боеприпасов на 3–4 суток. Тыл Вооруженных Сил располагает ГСМ и продовольствием для ведения боев в течение 1–2 месяцев, что недостаточно для развернутой армии после мобилизации. При этом 90% имущества сосредоточено на 3–4 крупных складах, находящихся вне зон ПВО, которые будут уничтожены при первом же налете авиации. Военные медики способны развернуть полевые госпитали в районах боев в течение 2–3 суток. Однако, в случае крупномасштабных столкновений сразу скажется нехватка подготовленных медицинских кадров.
Следовательно, никаких шансов продержаться больше, чем неделю у казахской армии нет. То есть ровно столько, сколько потребуется российским войскам, с учетом их традиционной неразберихи и многочисленных поломок снятой с хранения устарелой боевой техники, чтобы, не торопясь, доехать до крупных населенных пунктов. Надежды на дальнейшую «партизанскую войну» бессмысленны. Противник наверняка будет входить в города с лозунгом освобождения многострадального казахского народа от диктатуры старшего жуза и найдется немало желающих тут же вступить в местные полицейские формирования, чтобы выловить и покарать «диктаторов, злодеев и коррупционеров», а заодно присвоить себе их богатства. Пытающиеся оказать сопротивление будут попросту истреблены огнем с боевых вертолетов в бескрайних степях по «чеченскому варианту», где ныне осталось в живых всего два-три процента мужчин призывного возраста, да и те служат в формированиях Кадырова.
Военное поражение обернется таким катастрофическим разделом Казахстана, что он, скорее всего, просто исчезнет с политической карты мира.
Понятно, что США и НАТО окажут давление на Россию, а возможно и даже попытаются оказать военную помощь. Но вряд ли они рискнут высадить сухопутные части. Радость большинства казахстанского народа при грабеже имущества казахских олигархов и просто состоятельных сторонников нынешней власти будет настолько искренней, что неблагожелательный прием их защитникам гарантирован. Так что именно против НАТОвских подразделений, если они попытаются вступить на территорию Казахстана и начнется настоящая партизанская война типа иракской.
Так что вопрос о том, чью сторону — России или звезднополосатых наглецов-гегемонистов, — займет казахстанский народ, семьдесят пять процентов, которого считают русских родным, а еще двадцать три процента братским народом, весьма однозначен.
Настораживает только то, что все больше экспертов Казахстана, пока с оговорками по ряду вопросов, начинают занимать позицию на стороне США. Причем, похоже, руководство государства такой «плюрализм» вполне устраивает. Как говорят в Одессе, кто девушку угощает, тот с ней и танцует.
С учетом того, что Астана частенько прислушивается к своим ведущим специалистам, приходится призадуматься, к чему может привести подобная тенденция.
Неужели, появление многочисленных нефтедолларов в Казахстане настолько вскружило голову некоторым политикам, что они готовы видеть врага даже в ближайшем друге? В том самом друге, который даже в самые трудные годы былых лет неоднократно делился своими радостями и невзгодами, отдавал последний кусок хлеба, поднимал целину Казахстана, создавал его промышленный потенциал?
По мере убытия казахских миллиардеров (в основном еврейского и так далее происхождения) за рубеж и их вхождения в «мировую элиту» в Казахстане появилась целая когорта лиц, которые все больше начинают лоббировать интересы Вашингтона. Кстати, аналогичные лица появлялись в Грузии, Украине, да и в самой России их вполне достаточно… Не исключено, что «звезднополосатые казахстанские патриоты» начали создавать «пятую колонну» в рядах политиков и экспертов Казахстана, так называемых «персон влияния».
Народная мудрость гласит: «Всегда лучше быть близким другом и добрым соседом, чем подозрительным и ненадежным союзником, а тем более удобным для нападения врагом». Так может пока не поздно нужно одуматься и определить: кто является истинным другом?…

Ищите,ищите и вы ни когда не найдёте,то,что ищете,оно уже давно найдено.

Романенко Татьяне привет !!! как ваши дела,привет отЛюды и Гали Шмиголь.